Часть II

Мужчина средних лет в пальто из дорогой и мягкой ткани, захлопывает дверцу машины; пять минут назад он припарковал ее возле подъезда высотного дома в построенном, на современный лад, микрорайоне, обросшего лесопарком, за которым начиналась окружная дорога. Пряча ключи, сцепленные за проволочное стальное кольцо с пластиковым брелком, на широкой стороне которого устроены притопленные кнопки, незаметным нажатием, он включает сигнализацию автомобиля, спорым шагом направляясь в сторону подсвеченной двери подъезда, и когда фары кротко вспыхивают, и из под капота взлетает мелодический аккорд в несколько резвых нот поставленных сочинителем слишком близко, от чего аккорд звучит диссонативно и поле одного звука частично перекрывает поле звука другого, взятого с первым одновременно – строй и красота аккорда нарушаются, так как слишком близкое расположение звуков приводит к сильно искаженному созвучию; не обращая на перечисленные события никакого внимания, мужчина тянет к груди стеклянную ручку двери, ни разу не обернувшись, и не сбив шага. Привычным жестом он расшаркивается с вооруженным охранником, толстым господином в застекленной комнате, который битый час смотрит переносной телевизор, отрываясь от экрана, только, чтоб отпустить вошедшему короткий взгляд, беззвучный как взгляд телекамеры. Мужчина называет охранника по имени и взбирается на несколько ступенек к площадке, где его ждет скоростной лифт, чистый и освещенный изнутри, притопленными в верхних панелях, лампами дневного света. Как только лифт устремляется вверх, быстро набирая скорость, на жидкокристаллической дисплеи пульта управления зажигаются комментирующие движение цифры, перетекая и умножаясь сперва в двое, затем множась в полутора, - процесс продолжается до тех пор, пока множитель не стал равен «1,33333333333333333333333333333333» , тогда подъем прекратится и мужчина выйдет на этаже, наберет комбинацию цифр на кодовом замке и скроется за металлической дверью тамбура, который запирает от случайных прохожих несколько квартир на этаже. Закрыв железную дверь он идет вдоль короткого коридора и отпирает боковую дверь быстрым поворотом кисти, таким же привычным и уверенным, как и все его предыдущие жесты, - блеснув отраженным лучом, английский ключ с напылением белого хрома мягко входит в замочную скважину, беззвучно раздвигая собачки замка; к ключу же, при помощи стального кольца прикреплен пластиковый брелок с цветными кнопками.

Опустив ноги в замшевые сникерсы, с острыми, загнутыми по-восточному, носами, мужчина идет по новому коридору, ни перед чем не останавливаясь, словно ему до мелочей знакомо убранство квартиры, или, что может быть всего вероятнее, его поступками руководит скрытая в комнатах цель. Поравнявшись с ростовым зеркалом, вмонтированным в шкаф для верхней одежды, шаг замедляется, и фигурка словно пытается уловить отражение, заскользившее подобно волне потревоженного водоема, по чисто отшлифованной поверхности дорогого зеркала, чтоб убежать за его край и чуть позже явиться вновь, теперь в виде двойного отражения, – первая часть которого была отброшена зеркальным трюмо у противоположной стены коридора, створки которого, втянутые в акт действия слегка повернулись, когда мужчина быстро проходил мимо трюмо. В зеркале можно увидеть, как мужчина останавливается перед предпоследней дверью направо и поворачивает, толкая вперед ручку. В комнате чета детей увлеченно запускает механические модели автомобилей, точные копии настоящих, стоимость которых, некоторыми взрослыми приравнивается к целому состоянию, когда они застывают, в особого рода нерешительности, перед прилавком в магазине детской игрушки, - шантажируемые детьми.

Механические автомобили движутся по улице, соблюдая строй, встречными потоками, каждый из которых не изменяет своей полосе. Улицу выстроенную из специального конструктора входящего в набор к автомобилям, пересекает тенистый бульвар, разделенный светофором, по которому неспешно, как и по улице ползут копии автомобилей, проезжая на зеленый свет. Дети громко кричат, когда, огонек светофора изменяет цвет и вместо зеленого, на столбе загораются сперва желтый, а позже и красные огоньки. Когда же транспортные потоки пересекаются, начинается грандиозная свалка, заканчивающаяся обычно ссорой детей, переносящих всю ответственность за столкновение на другого, и не больно, но обидно они толкаются локтями. Мужчина внимательно следит за игрой детей, не вмешиваясь, пока ссора не перейдет в открытую драку. Его внимание привлекает фрагмент игрушечного города, подробной копии настоящего, где мимо высотного дома пробегает асфальтовая дорога, на которой теперь, сталкиваются и переворачиваются игрушечные автомобили, быстро вращая маленькими таблетками-колесиками, которым не мешают больше крутиться силы трения.

Центральное место в игре отводится четырех полосной дороге, отделенной от тротуара, с ближней стороны для мужчины, металлическим забором из перевернутых, широких «п», но мужчину привлекает не катастрофа, в которой принимают участия все машины, задействованные в игре, он смотрит правее, - туда, где начинается тротуар, отделенный от асфальта, газоном с шестиугольными бетонными клумбами; тротуар оттеняют посаженные перед высотным домом деревья, большую часть которых составляют березки, забившие молоденькие липы. Сразу за аллейкой начинается стена дома, сложенная из белых, пенопластовых панелей, с тонким разлинованным покрытием – напоминающим «шашечки», сетку, - чем издали кажется слюдяная плитка, облицовываются которой типовые дома. На противоположной стороне улицы застройка отсутствует, что позволяет детям удобно играть с автомобилями, опуская руки на проезжую часть. Старая газета прилипла к верхушке березы и ниже, под соседним деревом, застыла фигурка человека, отлитая из цветной пластмассы, и видимо случайно оброненная в процессе игры: к ней осторожно подбирается черная комнатная муха, - в сравнении с фигуркой, насекомое кажется слишком большим (размером с крупную собаку). Мужчина взмахивает рукой и муха перелетает на другое место. При этом локоть слегка цепляет прямоугольный выступ крыши, и фальшивая стена, качнувшись, рассыпается горкой белых сахарных кубиков. Этой неловкостью он выдает себя, и дети увлеченные игрой, одновременно поднимают головы, не успевая всерьез испугаться, и узнавая в высоком человеке отца, их мутные глаза проясняются - маленькие серьезные лица, расплываются в чистых улыбках, повторяя единственное слово «папа», сперва удивленно, затем, все уверенней и звонче. Высокий мужчина устало улыбнулся двум малышам неудачно пустившим грузовики, и не открывая прозрачной двери детской, со створками из тонкого стекла, в два шага он настиг следующую дверь, раскрыв ее в противоположную сторону, в самом конце коридора.

Осторожно прикрыв дверь, он оказывается в квадратной комнате убранной под кабинет, впрочем все это выяснится позже – в комнате слишком темно, несколько гутаперчивых лучиков наведенных не плотно зашторенным окном гасит темное сукно расстеленное по письменному столу; затем свет вспыхивает, твердо очерчивая комнату и предметы хранившиеся в полутьме, - рука мужчины возвращается к обычному месту у бедра; теперь же он направляет кисть к тому месту, где, он знает, должна быть кнопка освещения. Под потолком вспыхивает абажур затянутый темной мандариновой тканью, скрашивающей спектр лампы мягким тоном. Прямоугольная комната кажется более узкой лишь от того, что стены, сходящиеся в перспективе к окну, заставлены книжными шкафами, поднимающимися почти до потолка, и в человеке, впервые наблюдающим кабинет, рождается обманчивое чувство, - кажется, что «кабинет» является естественным продолжением коридора, резко ушедшего в лево и отсеченного дверью, коридора выбегающего к большому окну, сильно суженная половинками тяжелой шторы, за стеклами которого видна часть улицы и верхушки берез, срезанные подоконником, освещенные белым светом фонарей, они приобретают сухой, металлический оттенок, слегка раскачиваясь и перебирая листьями, которые поворачиваются острыми гранями, то уходя в тень, то мерцая, и всматриваясь в такой листок, развернутый к нам, можно угадать на поверхности тонкие прожилки, -требующие слишком монотонной и искусной отделки, чтобы с ней справился ювелир высокого класса. Под окном твердо расположился рабочий стол с выдвижными ящиками для бумаг и бронзовыми, украшенными орнаментом, ручками; декорированный темной, под старину, полиролью.

Пройдя к столу, мужчина устало опустился в глубокое кожаное кресло с мягкими подлокотниками и такой же удобной спинкой, сложив руки на полки расстегнутого пальто.